В 1996 году заканчивается Первая чеченская война — война между чеченцами, которые хотят жить независимо от Москвы, и российской армией. Кровавая война, развязанная Борисом Ельциным, чтобы поднять перед выборами собственный рейтинг, заканчивается для Москвы по сути поражением: подписанием Хасавюртовских соглашений и выводом из Чечни российских войск.
Вскоре после этого Чечня оказывается на пороге новой войны — гражданской. Между чеченцами, которые придерживаются прежнего, не слишком строгого ислама, и теми, кто называет себя сторонниками «чистого ислама». Последние призывают вернуться к канонам веры времен пророка Мухаммеда и начать жить по шариату. То есть согласно исламскому праву, а не светским законам.
Единый Кавказ без русских
Число приверженцев «чистого ислама» на Северном Кавказе после Первой чеченской войны быстро растет. Кто-то верит, что шариат положит конец беззаконию, царящему в Чечне уже долгие годы. Кто-то видит в «чистом исламе» единственную возможность для самореализации в нищем регионе. А чеченские полевые командиры — так называют лидеров чеченских вооруженных формирований, воевавших с Россией, — используют эти духовные поиски людей в своих целях.
Полевой командир Шамиль Басаев заявляет, что нужно воевать с русскими безбожниками, чтобы объединить Кавказ в единое шариатское государство от Каспийского до Черного моря. В Чечню со всего Северного Кавказа едут люди, поверившие в радикальные идеи. А полевые командиры Басаев и Хаттаб готовят из них боевиков в специальных лагерях.
Но никаким шариатским порядком в Чечне и не пахнет. Республика становится воротами для транзита наркотиков в Россию с Востока. Большие деньги бандитам приносят похищения людей — в том числе из соседних с Чечней российских регионов.
Чеченскому народу все это быстро надоедает, чеченский народ хочет умиротворения. В 1997-м президентом Ичкерии — так называют Чечню сами чеченцы — избран председатель правительства Аслан Масхадов. Он пытается бороться с радикальной идеей. Но остановить бандитизм в Ичкерии у него не получается.
Как реагирует Москва? Реакция Кремля удивляет: власти РФ как будто делают все, чтобы ситуация в Чечне обострилась и у них появился повод ввести войска. Похищения людей боевиками российские власти громко осуждают, но границы с Ичкерией остаются практически открытыми.
Ждать обострения ситуации долго не приходится.
Владимир Путин и взрывы домов
В марте 99-го чеченские террористы по приказу Хаттаба совершают теракт на рынке во Владикавказе, столице Северной Осетии, а в августе около 500 боевиков Басаева и Хаттаба вторгаются в Дагестан. Они захватывают несколько сел и объявляют о создании на территории республики исламского государства.
Кремль в растерянности. Тогдашний премьер-министр России Сергей Степашин, например, заявляет, что Дагестан страна, кажется, потеряла.
Но тут на политической арене появляется Владимир Путин. До этого — абсолютно неизвестный народу директор ФСБ. Ельцин назначает Путина премьер-министром вместо Степашина.
Путину происходящее на Кавказе помогает завоевать первую популярность. Народ устал от пожилого и больного Ельцина, устал от перипетий 1990-х — ему хочется твердой руки. И Путин из телевизора эту твердую руку народу протягивает. Он обещает, что Дагестан останется в составе России. Он летит в республику и (как настоящий мужик) пьет в военной палатке с дагестанскими ополченцами, воюющими против боевиков. И он всегда в окружении телекамер.
К концу августа российская армия при поддержке местных жителей вытесняет боевиков из Дагестана. В спецоперации задействована российская авиация и артиллерия. Российские самолеты залетают на территорию Чечни — военные то говорят, что преследуют отступающих боевиков, то что бомбят их базы в Чечне.
Все идет к войне, которой никто не хочет. Ее не хотят обычные чеченцы, не желающие отвечать за действия радикалов. Ее не хотят россияне, которые помнят, как несколько лет назад солдаты возвращались из Чечни в цинковых гробах.
И тут в России случаются трагедии, которые радикально меняют отношение людей к войне. 4 сентября в дагестанском Буйнакске у дома, где живут семьи военнослужащих 136-й мотострелковой бригады, взрывается грузовик, почти 3 тонны взрывчатки! Последствия катастрофические. Гибнут 64 человека, 23 из них — дети. Второй грузовик, который должен был взорваться у госпиталя, силовикам удается обезвредить.
Но теракт в Буйнакске — это только начало.
8 сентября происходит взрыв в московской девятиэтажке на улице Гурьянова. Гибнет 100 человек. СМИ со ссылкой на сотрудников ФСБ пишут, что взорвалась смесь тротила и гексогена — и что взрывчатка была заложена на первом этаже дома, в помещении, арендованном неким Мухитом Лайпановым. Запомните это имя.
На 13 сентября назначен день траура по погибшим при взрывах в Буйнакске и на улице Гурьянова. И в этот день в Москве в восьмиэтажке на Каширском шоссе происходит еще один взрыв. Кирпичный дом полностью разрушен, гибнут почти все его жильцы — 124 человека. В этом доме располагался мебельный магазин, который его владелец сдал уже знакомому нам Мухиту Лайпанову под склад сахара.
А 16 сентября в городе Волгодонске Ростовской области происходит четвертый — и последний подобный теракт. Рядом с жилой девятиэтажкой взрывается грузовик со взрывчаткой. Гибнет 19 человек.
Полевые командиры странно реагируют на происходящее. Шамиль Басаев свою причастность к терактам отрицает, но при этом говорит, что взрывы организованы дагестанцами и что это возмездие за военную операцию российской армии в Дагестане. А потом и от этого отказывается. Хаттаб за день до взрыва на Каширском шоссе в интервью Associated Press заявляет, что России надо готовиться ко взрывам в своих городах — и клянется, что эти взрывы будут. Но вскоре уже отрицает свою причастность к взрывам, заявляя, что боевики не будут «уподобляться тем, кто убивает спящих гражданских бомбами и снарядами».
Российские СМИ активно пишут о чеченском следе. По телевизору рассказывают, что в обезвреженном грузовике в Буйнакске найдены документы на имя одного из приближенных Хаттаба. «Интерфакс» сообщает, что в редакцию позвонил человек с кавказским акцентом и сказал, что взрывы в Буйнакске и Москве — «наш ответ на бомбардировки мирных жителей сел в Чечне и Дагестане». СМИ со ссылкой на следствие также пишут, что документами на имя Мухита Лайпанова пользовался один из лидеров террористической группировки Карачаевский джамаат, связанной с Хаттабом.
Для большей части российского народа всё очевидно: дома взрывают террористы с Кавказа.
Террористы или власти?
Путин не сходит с экрана телевизора. Он говорит, что взрывы домов — это вызов не государству, а народу, и обещает мочить террористов в сортире. Его рейтинг растет. Если в августе, когда он только возглавил правительство, его деятельность одобряло меньше трети населения, то в сентябре — уже больше половины. Так российская власть получает от народа мандат на войну. 30 сентября 1999 года в Чечню входят российские войска. И уже в марте Путин, спаситель страны от чеченского террора, выигрывает президентские выборы.
Между тем, у всей этой истории есть параллельный сюжет, который до сих пор вызывает множество справедливых — и не очень — вопросов о возможной причастности ко взрывам домов ФСБ. Мол, истеблишменту нужен был предлог, чтобы начать Вторую чеченскую войну и привести к власти Владимира Путина.
Широкую известность получило высказывание Геннадия Селезнева, тогдашнего председателя Госдумы, депутата от КПРФ и члена Совбеза. Через несколько часов после взрыва в доме на Каширском шоссе Селезнев рассказал, что, по его информации, в Волгодонске был взорван дом. Внимание! Он заявил это за три дня до теракта!
Когда в Волгодонске действительно произошел теракт, Владимир Жириновский потребовал от Селезнева объяснений — в свойственной ему хамской манере — но лидеру ЛДПР отключили микрофон. Позже Селезнев рассказал «Российской газете», что на самом деле имел в виду другой взрыв — вечером 12 сентября возле одного из домов в Волгодонске взорвалась самодельная бомба. Это был не теракт, а местные криминальные разборки, никто от того взрыва не погиб. В 2017 году в интервью Юрию Дудю Жириновский заявил, что произошло недоразумение — мол, чекисты узнали, что в Волгодонск пришла группа террористов, и что в городе готовится теракт, а Селезневу доложили об этом как уже о случившемся событии.
Немало вопросов вызывает история, в которой участвовал журналист «Новой газеты» майор Вячеслав Измайлов. 8 сентября, за двенадцать часов до взрыва на Гурьянова, Измайлов получил информацию о готовящемся преступлении. И сразу передал ее в Главное управление по борьбе с организованной преступностью (ГУБОП). Несмотря на то, что Измайлов связался с ГУБОП, силовики теракт не предотвратили.
Многие СМИ еще до взрывов домов писали, что российские власти готовят теракты в Москве. В июне 1999-го журналист Ян Бломгрен написал, что Кремль планирует проведение терактов, «в которых можно было бы обвинить чеченцев». А журналист Александр Жилин в статье для «Московского комсомольца» заявил, что администрация президента собирается провести теракты — или попытки терактов — и рассматривает похищение людей якобы «чеченскими боевиками».
ФСБ и гексоген
Но самая странная часть этой истории произошла в Рязани.
После взрывов домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске россияне в панике. Полстраны живет в таких же многоэтажках, как те, что были взорваны, — и все в ужасе ждут следующих терактов. Люди организуют дежурства, проверяют припаркованные во дворах автомобили.
Вечером 22 сентября рязанец Алексей Картофельников, один из жильцов дома по улице Новоселов, замечает у подъезда «Жигули» с номерами, заклеенными бумагой. Трое мужчин и две женщины перегружают из машины в подвал дома какие-то мешки. Картофельников звонит в милицию.
Милиция прибывает только через 40 минут, люди на «Жигулях» успевают уехать. Милиционеры обнаруживают в подвале дома три мешка с неизвестным веществом. Вскоре у дома собирается руководство силовых структур региона. Жильцов эвакуируют. Экспресс-анализ, проведенный с помощью газоанализатора специалистами-взрывотехниками Рязанского УВД, показывает наличие в обнаруженном веществе паров гексогена. При осмотре содержимого мешков эксперты находят электронные часы, три батарейки, соединенные проводами и детонатор — гильзу от охотничьего патрона с порохом. Время срабатывания устройства установлено на 5:30 утра. Саперы отключают детонатор и таймер.
Вещество из мешков отправляют в Москву, а местное ФСБ рапортует об успешном предотвращении теракта и возбуждает уголовное дело о покушении на терроризм.
Силовики перекрывают все въезды и выезды из Рязани. Федеральные каналы показывают фотороботы трех подозреваемых — двух мужчин и женщины — и сообщают о предотвращенном теракте.
23 сентября Путин говорит, что в мешках была взрывчатка, благодарит рязанцев за бдительность — и обещает вести борьбу с террористами до конца. 24 сентября, в 12 часов дня, о предотвращенном теракте на коллегии МВД говорит и министр внутренних дел Владимир Рушайло.
А уже через полчаса происходит нечто необъяснимое.
Директор ФСБ Николай Патрушев, который тоже присутствует на коллегии МВД, говорит журналисту НТВ, что в Рязани никакого теракта не предотвращали, а это ФСБ проводила учения — и в мешках был не гексоген, а сахар. Чекисты, которых все приняли за террористов, сработали не очень хорошо — и вышло так, как вышло.
Получалось, что ФСБ проводило учения в жилом секторе, и никто об этих учениях не знал — ни местные власти, ни милиция, ни даже рязанские чекисты. Они, кстати, реагировали жестко. И распространили заявление: «Как стало известно, закладка обнаруженного 22 сентября имитатора взрывного устройства явилась частью проводимого межрегионального учения. Сообщение об этом стало для нас неожиданностью и последовало в тот момент, когда Управлением ФСБ были выявлены места проживания в городе Рязани причастных к закладке взрывного устройства лиц и готовилось их задержание <…>».
Недоверие и вранье
В 2000 году в одной из передач на НТВ пройдет дискуссия между жильцами того самого дома в Рязани и представителями ФСБ. Просто представьте себе такое сегодня! Люди будут задавать чекистам резонный вопрос: кто разрешил ставить такие эксперименты над людьми — и так и не поверят словам силовиков, что-то были учения. Например, Алексей Картофельников, тот самый житель злополучного дома по улице Новоселов, который позвонил в милицию, расскажет, что содержимое мешков напоминало какие-то гранулы и мелко порезанную вермишель и не было похоже на сахар. Открытым так и останется вопрос бывшего начальника московского ФСБ Евгения Севостьянова, который выступит на программе с критикой коллег. Ни плана учений, ни приказа об их проведении официальные лица так и не покажут — даже депутатам Госдумы.
Именно после инцидента в Рязани и родилась чрезвычайно живучая версия, что это ФСБ взрывало Россию — для нагнетания обстановки, чтобы Путин выглядел спасителем нации от террористов.
По мнению сторонников этой версии, в Рязани должен был состояться следующий после Волгодонска теракт. И только по счастливой случайности его не произошло.
Версия о причастности Путина и ФСБ к терактам была впервые подробно изложена в книге «ФСБ взрывает Россию». Эта книга была написана историком Рутгеровского университета Юрием Фельштинским и бывшим сотрудником ФСБ Александром Литвиненко. «ФСБ взрывает Россию» была издана на деньги Бориса Березовского, у которого уже тогда был конфликт с Путиным.
Литвиненко и Фельштинский на протяжении многих лет находили новые аргументы в поддержку версии о том, что дома в 1999-м взрывали чекисты. В 2006 году Литвиненко умер в Лондоне в результате отравления полонием-210. Британский суд пришёл к выводу, что Литвиненко стал жертвой спецоперации ФСБ, одобренной, вероятно, лично Патрушевым и Путиным. Смерть Литвиненко еще больше утвердила сторонников версии о том, что дома взрывало ФСБ, в своей правоте. Фельштинский, к счастью, жив.
В версии о причастности к терактам ФСБ много несостыковок.
В этой истории нам интереснее другое. Интересно то, насколько мы, российский народ, не верим государству. И понять нас можно. Отравления Литвиненко, Скрипалей и Навального, санкционированные Путиным, — позволяют людям проецировать свое недоверие к власти и на другие события. Ну как быть уверенным в том, что дома тогда не Путин взорвал, если он людоед, который постоянно врет?
Недоверие людей к власти и понимание, что она тебе не опора, а может воткнуть нож в спину, забрать в военкомат во время пробежки, посадить за репост — вот реальные причины чрезвычайной живучести версии, что это ФСБ взрывало Россию.
Тем не менее было ли это на самом деле, мы совершенно точно узнаём в будущем. Пройдёт время, когда секретные архивы снова распахнутся, как в начале 1990-х, и многое из того, о чем мы даже не догадывается, будет предан огласке.
Продолжение следует.
