Поддержите The Moscow Times

Подписывайтесь на «The Moscow Times. Мнения» в Telegram

Подписаться

Позиция автора может не совпадать с позицией редакции The Moscow Times.

Накануне визита к Путину: о китайском посредничестве в примирении Саудовской Аравии и Ирана

От визита председателя КНР Си Цзиньпина в Москву аналитики ожидают в том числе и мирных инициатив. Китай только что продемонстрировал способность добиваться согласия между непримиримыми противниками. Но какова истинная роль Китая в нормализации отношений Ирана и Саудовской Аравии?
Вот так же Си Цзиньпин (в центре кадра) пройдется и с Владимиром Путиным, но есть ли у Китая желание и возможность добиваться мира РФ и Украины? xinhua.cn

Саудовская Аравия и Иран договорились восстановить дипломатические отношения, разорванные саудовцами семь лет назад. Формальной причиной стал разгром саудовских посольства в Тегеране и консульства в Мешхеде; разгром последовал за казнью в начале 2016 года шиитского проповедника Нимра аль-Нимра и полусотни его сторонников. Кроме того, саудовцев очень удручала поддержка, которую Иран оказывал движению хуситов – йеменских шиитов, захвативших в 2015 году власть в стране. Саудовцы попытались оказать соседнему Йемену военную помощь и увязли в чужом конфликте.

Удивительная дипломатическая удача китайцев вызвала острую реакцию в западном мире – в первую очередь, в США, где явно не ожидали, что все «сливки» миротворчества в публичном пространстве снимут именно в Пекине. Для Вашингтона эта новость оказалась не самым приятным сюрпризом.

Почему же Эр-Рияд и Тегеран пошли на нормализацию несмотря на стойкую репутацию бескомпромиссно враждующих держав?

Пришла пора мириться

Закулисные переговоры между Саудовской Аравией и Ираном о восстановлении дипотношений продолжалисьминимум последние 2,5 года при активном посредничестве Омана и Ирака. Оман, где большинство населения – хариджиты, третье и наиболее древнее течение в исламе, обособившееся еще до разделения мусульман на суннитов и шиитов, сыграл роль нейтрального арбитра и сумел согласовать переговоры враждующих сторон. Ирак же обеспечил канал коммуникации между Тегераном и Эр-Риядом. Для Ирака это стало не только возможностью задобрить двух своих внешних спонсоров, которые много лет ведут борьбу за влияние вБагдаде (в стране сопоставимое количство и суннитов, и шиитов), но и способом улучшить ситуацию в собственной стране, минимизировать риски возможного осаудовско-иранского столкновения.

Первоочередной мотивацией Саудовской Аравии согласиться на промежуточные договорённости с Ираном стала необходимость разрешить тот самый конфликт в Йемене. Эр-Рияду так и не удалось переломить ситуацию, расходы на интервенцию намного превысили потенциальную выгоду. Мало того, взрывоопасная ситуация в Йемене серьезно мешает экономическому развитию Саудовской Аравии. Без Ирана урегулировать конфликт крайне сложно, а значит, именно саудовцам необходимо было сделать первый шаг к диалогу с иранцами.

Еще одним драйвером нормализации стала политика администрации Джо Байдена в США. Попытки Вашингтона противодействовать Ирану в 2021-2022 годах не увенчались успехом. Переговоры о ядерной сделке зашли в тупик – Иран продолжает движение к оружейному урану. На войну в Йемене американцам разрешить не удалось. Дипломатического прорыва в Сирии не случилось. Политическая ситуация в Ливане и Ираке осталась напряженной. Приезд Байдена на Ближний Восток в июле 2022 года не изменил ситуацию и не убедил саудовцев в том, что у американцев есть стратегия (желание, воля) решительно и жестко противодействовать иранскому влиянию.

В Эр-Рияде решили взять свою судьбу в свои же руки, чтобы не допустить, например, региональной войны, в которую невольно окажутся втянутыми все монархии Залива.

Нормализация отношений с Ираном – первый шаг на пути Саудовской Аравии и других монархий Залива к большей автономности в обеспечении безопасности региона, к постамериканской архитектуре ближневосточного мира.

Война в Украине ускорила формирование этой постамериканской концепции – арабские государства осознали, что США и их союзники не готовы вести несколько войн одновременно, не хотят вкладываться в Ближний Восток во время агресси России против Украины. С тех пор как в Эр-Рияде к власти де-факто пришел наследный принц Мухаммед бен Сальман, а в Объединенных Арабских Эмитарах усилилась вертикаль во главе с Мухаммедом бен Зайдом и его братьями, самостоятельность и многовекторность стали главными принципами внешней политики монархий Залива. Они намерены сами управлять процессами с минимальным внешним вмешательством и попытаться сформировать такой порядок на Ближнем Востоке, чтобы он соответствовал их видению нового регионального баланса.

Предпосылки для примирения

Второстепенными факторами, которые, вероятно, ускорили процесс саудовско-иранской нормализации, стали:

  • уменьшение вовлеченности РФ в ситуации в Сирии: РФ зацикливается на Украине, тем самым отдавая инициативу Ирану, чего монархии Залива допустить не могут; значит, надо договариваться с Тегераном, альтернатива – открытый конфликт, ввязываться в которой страшно – еще свежи впечатления от 2011-2018 годов;
  • турецко-сирийское сближение, из-за которого монархии не могут полагаться на Анкару как на силу, сдерживающую Иран в Сирии;
  • нарастание соперничества между Саудовской Аравией и ОАЭ: у них есть пока ещё не критические, норазногласия по Йемену, Сирии и Ливии. Эмираты первые нормализовали отношения с Ираном и стали посредником (спонсором) в процессе постепенного возвращения Сирии в региональную архитектуру;
  • фактор Китая, который активно вкладывается в Ближний Восток и для которого стабильность, предсказуемость и устойчивость региона является залогом успеха его огромных мировых инфраструктурных проектов. КНР стала крупным стратегическим партнером многих аравийских монархий, в особенности Саудовской Аравии;
  • неудача протестов в Иране, которые не смогли изменить политический режим, а значит, надеяться на новые лица или идеи в руководстве Ирана саудовцам бессмысленно – нужен процесс нормализации прямо сейчас;
  • приход к власти в Израиле право-радикального правительства Биньямина Нетаньяху, которое заняло открыто враждебную позицию в отношении Ирана. «Ядерные переговоры» Запада с Ираном провалились, обстановка на палестинских территориях обостряется, в Израиле перманентный политический кризис – в Эр-Рияде не исключают войны Ирана с Израилем, а это крайне нежелательный сценарий.

Как видно, Украина не имеет отношения к иранско-саудовской нормализации. Это процесс, обусловленный в первую очередь региональными тенденциями, и причем наметившийся ещё несколько лет назад, а не во время войны, развязанной РФ.

Безусловно, не стоит считать, что восстановление дипломатических отношений снимает все проблемы, имеющиеся между Ираном и Саудовской Аравией. Это лишь первый шаг, который будет проверяться на прочность на нескольких направлениях.

Красные линии

Прежде всего речь идет об определении «красных линий», которые сторонам придется учитывать.

Саудовская Аравия ожидает, что Иран окажет влияние на йеменских хуситов и склонит их к переговорам.

Тегеран ожидает, что саудовцы убедят своих южно-йеменских союзников сделать то же самое. Результатом должно стать урегулирование ситуации на базе некоего многостороннего политического соглашения о распределении власти между севером и югом, а это означает включение хуситов в послевоенную политическую систему.

Кроме того, Саудовской Аравии хотелось бы стабилизировать ситуацию в Ливане, где проиранская «Хезболла» остается крупной политической силой, без которой невозможно избрать правительство и президента: нет уже несколько месяцев. Иранцы также заинтересованы в таких договорах благо, опыт есть, дабы не отпускать ситуацию в Ливане в бесконтрольное падение. Результатом иранско-саудовских договорённостей может стать избрание компромиссного президента республики, после чего разблокируется процесс переформатирования Кабмина.

Сирия также волнует обе страны. Саудовская Аравия хотела бы уменьшения иранского влияния, или по крайней мере более предсказуемого раздела сфер влияния. Иранцы не против: понимают, что тащить на себе Сирию после частичного самоустранения РФ не смогут, им нужны ситуативные партнеры, чтобы помогут стабилизировать страну и вернуть её в региональную «семью» сохраняя иранские активы и присутствие как минимум в кратковременной перспективе.

В Сирии ситуация осложняется из-за присутствия США и Турции. Если с Анкарой вопрос может решитьсядоговоренностями через Дамаск, то с Вашингтоном всё сложнее, в администрации Байдена не готовы к резким шагам.

Ещё одной частью договорённостей могла стать медийная активность Саудовской Аравии, это сильно беспокоило Иран. В частности, иранцы хотели бы, чтобы саудовцы скорректировали тональность и резкость медиа в подконтрольных им персоязычных СМИ, которые активно раскачивали ситуацию в Иране во времяпротестов прошлой осенью. Это особенно касается издания Iran International, созданного в Лондоне и финансируемого Саудовским королевством, ставшего главным источником антиправительственных сообщений на фарси, арабском, английском и других языках.

Наконец, саудовцы могут взять на себя обязательства уменьшить поддержку арабских сепаратистских группировок в Иране таких, как белуджийская «Джейш аль-Адль» или арабская «Аль-Ахвазийя», или даже международная «Организация иранских моджахедов» («Моджахеддин-е-Хальк»). Все они получают поддержку от монархий Залива и США и представляют собою ценные активы.

Победа Китая

Теперь о глобальном значении саудовско-иранской нормализации. Переоценивать его на данном этапе не стоит – нет гарантии, что стороны действительно смогут удержать взаимный баланс и сдержать обещания.

В любом случае, это примирение стало дипломатической победой для Китая, который показал способность быть конструктивным посредником и дипломатической сверхдержавой. Именно такой образ КНР продвигает в противовес «неконструктивным и воинствующим США».

Внезапное появление Китая как посредника выглядит неудачей США на Ближнем Востоке: они активно поддерживали посреднические усилия других стран, в частности Ирака (при предыдущем премьере Мустафе аль-Казыми) и Франции.

Фрустрация, вызванная именно китайской ролью в саудовско-иранских переговорах а не переговорами как таковыми, о которых американцы были хорошо осведомлены, может привести к новому витку эскалации в отношениях с Пекином. США будут чувствовать, что теряют авторитет и влияние на Ближнем Востоке.

Не будем забывать и о визите Си Цзиньпина в Москву – мало того что воюющая РФ полностью зависит от Китая, так еще есть и особые отношения Москвы с Тегераном, и координация действий на нефтяном рынке у Москвы с Эр-Риядом.

Все это создает дополнительные и крупные проблемы в администрации Байдена. Внешняя политика США рискует стать менее определенной, обострятся внутренние дискуссии о роли США на Ближнем Востоке, о необходимости приоритизировать Китай, о реакции на внешнеполитическую «работу» Москвы. Плохим результатом будет обострение отношений между США и КНР, что негативно отразится и на их способности договариваться об Украине и РФ.

Проигрыш американцев и РФ

Восстановление дипотношений между Ираном и Саудией в обход американской дипломатии может негативно отразится и на союзе США и Саудовской Аравии. С одной стороны, мотивация саудовцев очевидна: она связана с их национальными интересами, безопасностью и желанием играть самостоятельную роль в региональных делах, роль, которую активно поощряли сами американцы при президентах Обаме и Трампе. С другой, привлечение Китая выглядит как угроза американским интересам и нанесение ущерба ихдипломатической репутации.

В каком-то смысле случившееся – очередное эхо вторжения США в Ирак в 2003 году, этой войне как разисполняется 20 лет. Свержение Саддама Хусейна, нейтрализация Ирака как сильного централизованного государства в ближневосточной архитектуре и неспособность США построить там новую систему управления вызвали постепенное снижение присутствия Штатов в регионе, падению интереса с их стороны к региону, и появлению там других, альтернативных внешних игроков. Противостоять этой тенденции сейчас США не могут, но и принять новую реальность им сложно: неприятно видеть, как их бывшее пространство заполняется геополитическими соперниками.

Саудовско-иранская нормализация негативно повлияет и на Россию. Снижение градуса напряжения в регионе и выстраивание более стабильной архитектуры безопасности как минимум не дадут РФ усилить свое влияниев регионе – а она стремится; как максимум маргинализирует её роль на Ближнем Востоке. РФ имеет куда меньше рычагов воздействия на местные процессы, чем США.

В целом же перспектива договоренностей между Ираном и Саудовской Аравией (а в более широком смысле, между региональными соперниками Ближнего Востока) создает угрозу формирования автономной региональной архитектуры, где политику будут определять не внешние спонсоры – обычно ими были США, ЕС и РФ, а сами ближневосточные государства. Ни у саудовцев, ни у Ирана никаких обязательств перед споносрами нет,

Но если ЕС и США – при всем снижении роли на Ближнем Востоке – авторитета там не потеряли, что объясняется просто их экономической мощью, а Китай этот авторитет приобрел, то РФ придется как-то подстраиваться под новую реальность в виде перемирия Саудовской Аравии и Ирана. Если РФ упустит момент, ее откинут на периферию, и договоренности по всем ближневосточным болевым точкам – Сирии, Ливану, Ираку и Йемену – будут достигаться без нее.

Война в Украине не даст Москве заняться Ближним Востоком. Сирийская ситуация 2015 года с интервенцией РФ невоспроизводима, и все в регионе прекрасно понимают нынешнюю российскую слабость.

читать еще

Подпишитесь на нашу рассылку