В одном вопросе выяснялось отношение к людям, «которые уезжают жить за границу». Основной ответ — «нейтрально, безразлично» (60%). Как сообщает «Левада-центр», по сравнению с концом 2018 года доля респондентов, относящихся положительно к тем, кто уезжает жить за границу, снизилась в два раза — с 28% до 14%. На 11 процентных пунктов возросла доля опрошенных, относящихся к таким людям отрицательно.
О важности государства
Мы не раз указывали на разницу в отношении к важным общественным проблемам со стороны людей разного возраста. Это, по сути та разница, о которой точно высказалась Наталия Зубаревич в одном из интервью. Последуем за ее мыслью, в каком (социальном) времени живут разные части российского общества.
Для большинства ход этого времени определяет государство. Оно совершает те или иные поступки, акции. Переход от одних к другим и есть наше течение нашего времени. Государство предлагает то или иное толкование происходящего, отношение к нему — и это окрашивает наши времена. Есть большинство, живущее в этом времени. Есть меньшинство, живущее в прошлых, уже неактуальных для государства временах. И есть меньшинство, которое живет в своем времени, опережающем государственное. То, что они думают, говорят, делают, пройдет отбор и частью станет тем, что будет делать и вещать государство. Но до того это воспринимается как нарушение, как-то, на что нету разрешений и санкций. За это могут и покарать. И иных карают.
Эти социальные времена в значительной степени коррелируют с возрастами. Отчасти — только отчасти — это обычная проблема отцов и детей, стариковского консерватизма и юношеской тяги к новому. Но главное в другом. Особенности нашей истории таковы, что родившиеся раньше выучили с детства и на всю жизнь касательно государства (начальства) одно, а родившиеся позже — совсем другое. Одни без государства никуда, другие: государство, не мешай, мы сами… Столь же разны и главные мысли об устройстве внешнего мира. Для одних мир — это враги, туда не надо, а для других — друзья, надо с ними общаться.
Это сполна проявилось в отношении к россиянам, уезжающим жить за границу. Среди респондентов 18-24 лет, преобладает нейтральное к ним отношение (75%), отрицательно относятся 5%, а вчетверо чаще (20%) говорят о положительном отношении. У молодых вдвое больше, чем у старших возрастных групп насчитывается знакомых, близких, родственников, которые в последние годы уехали за рубеж, для них отъезд — более «нормальное» дело. В старшем поколении (65+) это чрезвычайный, исключительный факт, и отрицательного отношения к уехавшим в пять раз больше, чем положительного.
Поскольку действует норма: молодые должны учиться, молодые люди часто покидают родные места — село, малый, средний город и едут в большие города. Полученное образование дает им лучшие шансы на современном рынке труда, они больше зарабатывают. Так получается, что молодой возраст сочетается с более высоким уровнем образования, более высоким доходом, больше урбанизированностью. Добавим — более широким включением в мировую жизнь, благодаря интернету и поездкам.
О важности собственной жизни
В условиях нынешних возраст оказался — прежде всего для мужской части населения — еще и основанием испытать совершенно разную судьбу. Если ты не-молодой, будешь жить, как жил. Если молодой — есть вероятие, что отправишься на фронт, а там стреляют, да и тебе придется стрелять. Поэтому отношение к действиям ВС РФ, вообще к событиям на Украине для старших вопрос идеологический. А для молодых это вопрос собственной жизни и, возможно, скорой смерти. Из наших опросов не видно, какого возраста были те, кто предпочли покинуть родную страну тому, чтобы идти воевать в чужую, но видно, как к таким относятся в разных возрастных группах.
Перед тем, как приводить соответствующие данные, отметим: особенности нашей истории отразились на возрастной структуре населения. У нас (как, впрочем, и во многих других странах) людей пожилого возраста гораздо больше, чем молодых. В силу этого при выведении средней цифры по населению в целом мы получаем результат, отражающий прежде всего точку зрения старшей части общества. Мнение молодых в нем отражено очень слабо.
Но добро бы если бы дело касалось только результатов опросов. Мнение старшей части общества в жизни оказывается у нас нормой. А норма — это то, что воздействует на каждого, принуждает его «быть как все». У нас на роль этих «всех» не в первый раз вышли люди старшего поколения. (Они же, как сказано, менее обеспеченные, менее образованные, менее информированные, менее урбанизованные, чем молодые жители крупных городов). Вот и в вопросе об отношении к уехавшим за границу отрицательное отношение, отмечают в «Левада-центре», преобладает среди респондентов 55 лет и старше (41%), а также среди сельских жителей и жителей городов с населением до 100 тысяч человек (около 30%).
(Норма давит и на молодых. Их мнение тоже оказывается в значительной степени таким, какое предписывает эта общая норма. И лишь часть молодых — вместе с частью нонконформистов из других возрастных групп, включая и самые старшие, — демонстрирует собственное, не совпадающее с большинством мнение, о котором мы здесь рассказываем.)
То, о чем мы говорим, ни для кого не секрет. Но для некоторых это повод выразить недовольство. Так, глава ВЦИОМ Валерий Федоров недавно сетовал, что молодежь не хочет смотреть телевизор, где объясняют, как надо относиться к реалиям сегодняшнего дня, и не принимает эту трактовку.
И потому и не ведет себя так, как надо.
О важности «звезд» и собственности
Вернемся к опросам «Левада-центра». Они показывают, кто с чем согласен и не согласен, в частности, в вопросе об отъездах. Так, в студенческой среде ответ о нейтральном отношении к уехавшим выбирали три четверти опрошенных, это максимум. Ответы студентов отличаются еще и тем, что ответивших, что они относятся «положительно, с симпатией или с пониманием» к уехавшим оказалось почти в пять раз больше, чаще, чем относящихся «отрицательно, с осуждением» (19% и 4% соответственно). Двукратное преобладание позитивного отношения над негативным можно обнаружить еще у домохозяек и безработных, полуторакратное — у специалистов. В ответах остальных категорий опрошенных также доминирует нейтрально-безразличное отношение, но там одна шестая-одна седьмая опрошенных относятся положительно, а четверть — отрицательно.
Но это сведения об отношении к «вообще всем» уехавшим за границу. Если же речь идет о покинувших Россию после частичной мобилизации, то, судя по ответам на второй вопрос «Левада-центра», около половины респондентов относятся к ним с осуждением, около 40% безразлично. «С симпатией или пониманием» к россиянам, «которые уехали за границу, опасаясь частичной мобилизации», относятся 10%.
Весьма заметна отмеченная уже не раз возрастная разница, теперь проступающая в отношении к уехавшим из опасений попасть под мобилизацию. В среде людей призывного возраста 26% их осуждают, но 19% выражают им симпатию. В среде пожилых, которые призыву не подлежат, да и воспитаны иначе, осуждают 67%, «относятся с пониманием» 7%.
Еще один вопрос касался отношения к «известным россиянам, «звездам», артистам, «селебрити», которые переехали за границу после начала СВО. Поступки знаменитостей, покинувших Россию после начала СВО, смущают умы людей, которые хотят сохранять лояльность российской власти, куда больше, чем поступки таких же людей, как они сами. Потому этих «селебрити», выехавших из страны после начала военной операции, осуждают 52%, относятся к ним безразлично 41%. О том, что относятся к ним «положительно, с симпатией и пониманием», заявили 6% (а к обычным россиянам, напомним, 10%).
Наконец, в опросе обсуждались предложения некоторых депутатов Государственной думы лишить собственности уехавших россиян, «которые публично критикуют руководство страны».
Предложение «отнять и поделить» вообще соблазнительно, отвечает темным, но сильным импульсам. Здесь депутаты предлагают нечто вроде оправдания для того, чтобы эти чувства выпустить на волю — в себе и в других. Общество замерло, оно не может решить, то ли это можно, то ли нельзя, грех: в целом 49% респондентов говорят о поддержке такой инициативы, 47% — ее не поддерживают.
Как и в прошлых случаях, среди людей с прежней выучкой (55 лет и старше) перевес в пользу этих конфискаций. Закономерно, что меньше всего данную инициативу поддерживают опрошенные 18-24 лет.
В общем, понятно, к уехавшим от мобилизации в оставленном ими Отчестве преобладает отношение в основном либо равнодушное, либо плохое. А как их встретили там, куда они устремились?
О закрытых границах
Многие читатели, вероятно знают, что некоторые страны закрыли границы для россиян. В своем большинстве это государства Центральной (бывш.Восточной) Европы, имеющие общую с Россией границу. Они для России — Запад, а Россия для них — Восток. Это общее правило, есть исключения. Не все, имеющие общую границу, ее закрыли, и также закрыли и некоторые из тех, кто непосредственно с Россией не граничат.
У этой новой ситуации можно найти три важных фона.
Первый — наплыв беженцев, мигрантов из Азии и Африки в страны Европы. Наплыв превзошел все ожидания и возможности для абсорбции, которые у себя находили страны, подвергшиеся этому наплыву. Все эти люди-мигранты бежали уходили от какой-то плохой жизни в надежде на какую-то более хорошую. За этими общими словами стояли и стоят выталкивающие факторы разной силы — от этнической резни и войны до бедности и безработицы, как и разные привлекающие факторы — спасти детей или найти хоть какую-нибудь работу, или просто жить в безопасном и благоустроенном обществе.
Второй — это тот факт, что нашествие этих мигрантов в страны Европы имело характер стихийного процесса, но белорусскими политиками была продемонстрирована возможность превращения этого процесса в орудие давления одной страны на другую перемещением к ее границам беженцев из третьих стран.
Наконец, третий: ситуация перегрузки (или ощущения перегрузки) возможностей той или иной европейской страны для принятия беженцев поставила под вопрос универсалистскую этику, гуманистические принципы и понятия о равных правах всех людей — базовые понятия новой европейской ценностной системы, политической культуры, сформулированной после Второй мировой войны и положенной в основу гражданских и политических институтов. В нескольких случаях наблюдался откат публики и ее лидеров к партикуляристическим и фундаменталистским воззрениям и доктринам. Чего чужих кормить, своим уже не хватает.
Те, кто спешно покидали пределы РФ сразу после 24 февраля или 21 сентября, имели, как показывали отдельные исследования, три главные мотивации — не хочу быть убитым, не хочу убивать, не хочу жить в той социально-политической обстановке, которая складывается в моей стране. Это выталкивающие факторы. А привлекающими для многих из них были — политические свободы (оно же «европейские ценности») и отрицательное отношение страны, куда они устремлялись, к действиям РФ в Украине. (О тех, кто переместился организованным порядком в ходе релокации его/ее фирмы, здесь говорить не будем). Можно заключить, что комплекс этих push& pullфакторов достаточно сильно (в глазах самих мигрантов, устремившихся к западным соседям России) отличался от того, что двигало туда же массы мигрантов/беженцев из Азии. Тем не менее, к ним отнеслись так же, о чем и пойдет речь ниже.
В идентичности россиян за последние десятилетия произошли серьезные сдвиги. Если раньше (в 2008 году, например) считать свою страну европейской были готовы 52%, а себя европейцами 35% жителей РФ, то за последние годы эта доля сократилась до, соответственно 29% и27%. Среди пожилых — видимо, по старой памяти — европейцами себя продолжали вплоть до 24 февраля считать 33%, среди нового поколения — только 23%. (Опрос «Левада-центра» в феврале 2022 года проводился в свои стандартные сроки, и потому был закончен буквально накануне 24 февраля. Соответственно он отражает позиции и настроения россиян, на которые еще не повлияло случившееся далее.) Можно полагать, что именно из этой части молодых, были многие из тех, кто покидали в срочном порядке Россию. Они считали себя (или чувствовали себя) европейцами. И с этими чувствами они стали стучаться в двери Европы.
И вдруг оказалось, что им не открывают! Их не хотят отличать как пацифистов от того большинства россиян, которые поддержали военные акции РФ в Украине, не хотят отличать как европейцев от тех масс азиатов, что ломятся в Европу.
Политический режим в РФ, как он сам заявляет, во многом повторяет черты режима советского. Советский режим держал «границу на замке», это было одной из его опор. Наши исследования показывали, что многие, кто «родом из СССР», не переставали удивляться тому, что нынешние власти держали границы открытыми. У политологов находились объяснения этому, но в сознании политически озабоченных граждан господствовало представление, что границы вот-вот закроют. Таков, мол, интерес или даже инстинкт этой власти. Когда европейские границы закрыли не изнутри, а снаружи, и не «свои», а те чужие, которые для этого меньшинства мыслились идеологически своими, это был удар. Это было ощущение, что они нас предали.
Нас, кого считают предателями в России, предала Европа.
Возвращение архаики
В публике думают, что кое-кто в Кремле и в Охотном ряду им аплодировал, мол, сделали это за нас. А с нас взятки гладки. В пользу подобных догадок говорят реакции тех российских обозревателей, которые стремятся поточнее выразить позицию руководства. Как они реагировали на меры, принимаемые в Грузии? Эта страна начинала с политики «открытых дверей», как и многие страны — бывшие республики СССР на юге и востоке (о них скажем ниже). Но затем она стала «фильтровать» приезжающих россиян и отказывала тем, кто в России особо рассердил начальство. Далее в Грузии — в развитие этих же антилиберальных начал — возникла инициатива ввести закон об иноагентах по образцу российского. Указанные российские обозреватели это приветствовали. А когда против этой инициативы выступила общественность и закон не прошел, они выражали недовольство.
Грузия с этой двойственной политикой оказывается серединой коромысла на одной стороне которой европейские (в географическом смысле) страны, ведущие себя не по-европейски, на другой — азиатские, но с европейским подходом к россиянам.
Заметим, что и те, и другие – бывшие республики СССР и бывшие колонии России, а также часть из бывших «стран социализма» — словом, тех, кто хлебнул российского или советского, и хорошего, и плохого.
С течением времени станет известна история и подоплека политических решений в этих странах, решений в силу которых перед беглыми россиянами закрыла свои границы бывшая советская Европа, а открыла бывшая советская Азия. Пока мы этого не знаем. Но заметим, что при своей диаметральной политической противоположности это не было действиями стран из двух противоположных политических лагерей. (Т. е. между этим Востоком и этим Западом нет тех враждебных отношений, что между Западом и позиционирующей себя как анти-Запад Россией). Более того, многих из этих восточных стран выразили солидарность с Украиной, как и ее соседи в Европе. Но получается, что одни из солидарности кладут запрет на въезд любых русских, а другие дают приют именно тем русским, кто не хочет воевать против Украины.
В порядке заключения можно сказать, что драматическая ситуация расколола и Россию, и мир. Не только расколола, но и во многом его изменила.
В России раскол прошел по привычным и понятным нам границам. Они сложились за последние десятилетия, были нормальными противоречиями, способствовавшими пусть и не быстрому, но развитию нашего общества. События же, в результате которых наиболее динамичная, как считают некоторые обозреватели, часть общества его покинула, рождают, по их мнению, в нем ретроградные тенденции.
Эти события откололи нашу страну от многих других стран, от целой части мира с названием Европа. Но дело этим не ограничилось. В обществах наших соседей, обществах, которые многим казались далеко обогнавшими нас на цивилизационных путях, события этого года тоже вызвали реакцию, которая, по крайней мере извне, тоже кажется возвращением к архаическим установкам, ретроградным воззрениям.
Но дело этим не ограничилось. Считается, что Россия повернулась на Восток. Предстоит посмотреть, как это у нее получится. Но, удивившиеся отвернувшемуся Западу, мы удивляемся Востоку, повернувшемуся лицом если не ко всей России, то к тем ее детям, которые не захотели связывать свою судьбу с СВО. Надолго ли это, не знаем. Будем наблюдать.
«Левада-центр» продолжает свои опросы в обычном ритме. Но что такое теперь опрос? Это способ для социологов наблюдать «сей мир в его минуты роковые». И рассказывать об этом.
Привилегия, но сколь тягостная!
